А чо, налево же хорошо было жить! Фрагмент из книги Х. Смита "Русские".

[3apa3a]

Коррупция

Воровство, как общественный феномен, является одним из неизлечимых сопутствующих капитализму обстоятельств.
Само развитие капиталистического общества сопровождается громадным ростом преступлений против собственности.

Большая советская энциклопедия. 1951 год.

Почти сразу же по прибытии в Россию, я оказался перед гостиницей «Европейская[1]» и пытался поймать такси. Компания «Интурист» заказала его для меня по телефону, но после двадцати минут ожидания результатов этого заказа видно не было. А я уже опаздывал на встречу. Я прошёл дальше по улице, ища глазами остановку такси, и вдруг увидел, как лимузин «Чайка» выехал от здания Адмиралтейства и высадил делегацию высокопоставленных морских офицеров в униформе. Они быстро пробежали, со своими портфелями - «дипломатами» в гостиницу, а шофёр припарковался у тротуара.  Поскольку моё такси на горизонте так и не появлялось, я подошёл к «Чайке» и спросил, на своём всё ещё неуверенном русском, где я могу найти поблизости такси.

«Вам куда?» - спросил таксист.

Я объяснил. Мне нужно было попасть в другую гостиницу, и я внутренне готов был идти пешком, только не знал, сколько времени это займет.
«Садитесь – сказал водитель, жестом приглашая меня в «Чайку». Я подбежал к своей переводчице, и мы оба поехали в адмиралтейском лимузине, оценивая роскошь сидений со старомодной обивкой и занавесок с бахромой на окнах.

Моя переводчица сказала: «Вот это и называется получить услугу nalevo». Она пояснила, что водитель не только оказал мне услугу, но и использовал машину, принадлежащую министерству флота, чтобы сделать немножко денег для себя. Nalevo буквально означает «на левую сторону» но выражение больше похоже на идиому «под столом» или «вчёрную».

«А разве его не волнует то, что адмиралы вернутся?» - спросил я.

«У него есть время. Может быть, его даже отпустили на обед, и он распоряжается своим свободным временем, как ему хочется».
Когда мы приехали, шофёр запросил рубль. Это было больше, чем по счётчику на такси, но, как я позже узнал, рубль был минимумом для левых поездок на такси. Высадив нас, водитель быстро отъехал от гостиницы, возможно его ждали другие приработки.



Как любой турист, который оказался вдруг на улице и встретил кого-то, кто пытается продать тебе икону, или нелегально обменять валюту, я подумал, что имею дело с проявлениями мелочной торговли, которой промышляют во всех популярных туристических странах. В России этих дел полно: то какой-нибудь студент захочет купить у тебя диск американской поп-группы или модную одежду прямо на улице, то официант фешенебельного московского ресторана прошепчет, принеся счёт: «Вообще-то это стоит 72 рубля, но если вы хотите заплатить наличными долларами, то с вас 50». Бизнесмен, который взял на себя риск этой операции, положил себе в карман 46 долларов (официально 72 рубля равняются 96 долларам). А официант, имея в виду, что на чёрном рынке доллар котируется один к четырём или выше, сделал 130 рублей. Поэтому я и подумал, что такого рода сделка – тоже часть туристской торговли.

И я вначале не особенно задумался над рассказом одной жительницы Москвы о том, что техник, пришедший, как предполагалось, для первоначального осмотра её холодильника, предложил починить его сразу же. Это избавило её от многомесячного ожидания, а техник положил в карман 30 рублей. Но размах этого явления стал вырисовываться в моих глазах только после того, как один химик, носивший очки в толстой оправе, придававшие ему облик учёного, при всём этом он изготовлял водку[2], сказал мне, что за пять лет ни разу не заправлялся на бензоколонке. Бензин ему привозили. Регулярно, по пятницам после обеда. Водители предприятий и учреждений сами наведывались на стоянки, где автолюбители парковали свои машины. Там они сливали топливо из своих бензобаков в баки частников. Им оно стоило очень мало – сами они заправлялись по субсидируемым государством талонам.

Я выразил удивление в том, что подпольная торговля была такой систематичной и длилась так долго, но мой друг-химик сказал, что в этой акции «не было ничего особенного».
«Все настолько привыкли к этому, что ты просто показываешь два, три или четыре пальца. Это означает, что тебе нужно, соответственно, 20, 30 или 40 литров бензина. Цена на бензин с октановым числом 76 составляет 1 рубль за 40 литров. (12,5 центов за галлон). Бензин водителю не стоит ни копейки, поэтому он получает прибыль в рубль, а мне это стоит примерно треть от цены бензоколонки. Я знал парня, который имел «Москвича» в течение одиннадцати лет и купил примерно 10 000 литров горючего, но ни разу не наведывался на заправку».

Но дело касается не только бензина. Все владельцы гаражей в этой части Москвы озабочены другой головной болью. Их строения были установлены на голой земле без пола и фундамента, а почва на участке была глинистой. Поэтому бетонные полы им, по идее, надо было делать самим, то есть выполнить задачу, которую я бы счёл практически невыполнимой ввиду того, что надо же было покупать стройматериалы в обычных государственных магазинах, где их не никогда не было. Но химик сказал, что у него, как и у других, всё получилось.

«Проще всего поехать на кольцевую, ну, вы знаете, большую автодорогу, которая опоясывает Москву. Остановитесь, прикиньтесь автостопщиком, и ждите машину-бетономешалку. Их всегда полно ездит по кольцевой. Вас наверняка заметит водитель. Вы садитесь к нему в кабину и говорите: «Мне нужен готовый бетон. За сколько продашь?» Цена согласуется, и он везёт товар прямо к моему гаражу. У него в кармане десятка, а у меня – куча бетона и мне его хватит на все мои строительные проекты. Никто ничего не видел. Всем безразлично. Бетон ведь никому, на самом деле, не принадлежит».

Был у меня и другой случай. Мы с Анной обедали как-то у одного молодого биолога и нахваливали парную говядину, которую подала к столу его жена. Мясо было куда лучше того, что обычно продавалось в магазинах. Но он уверил нас в том, что купил его именно в таком магазине за три рубля двадцать копеек кило ($1,92 фунт), то есть примерно за цену на 60% ниже обычной магазинной.  Я поинтересовался, как ему это удалось.

«Очень просто, – ответил он. – У меня есть друг мясник в одном из этих магазинов, что расположены в сталинских высотках. Там живут «шишки», и у них хорошее снабжение. После обеда им завозят примерно 25 кило свежего мяса. Я иду в магазин и смотрю, есть ли там хорошие остатки. Если он говорит, что есть, я иду в кассу и выбиваю 20 копеек вне зависимости от количества мяса, которое я должен получить.  Потом treshka (эквивалент 5 американских долларов) тщательно заворачивается в этот кассовый чек, и мой приятель отвешивает мне кило первоклассного мяса.  То есть я получаю мясо, он – трёшку, а магазин – двадцать копеек».

«Но где мясник берёт мясо?» - спросил я. «Разве ему не надо отчитываться перед начальством?»
«В принципе надо. Но они отрежут кусок там, кусок тут от мяса, которое пойдёт другим покупателям, покупатели получат чуть поменьше, и таким образом они наскребут себе nalevo».
«Они?» - спросил я. - Мне показалось, что у тебя в друзьях только один мясник.»
«Ну, начиналось со знакомства с одним, но теперь они все меня знают. Они все этим занимаются. Я думаю, что у каждого из них по пятьдесят таких как я клиентов».
«А как вы все нашли, что они не прочь?»
«Одна очень хорошая знакомая женщина меня представила мяснику». Помню, она сказала: «Это мой брат, позаботься о нём. А он расхохотался в ответ, видно же было, что я никакой не брат. Но, тем не менее, теперь они все заботятся обо мне, как о брате».
Люди, которые в курсе всего этого, не обязательно заинтересованы только в деньгах и не всегда вовлечены в нелегальный бизнес.  Они могут просто порекомендовать друзьям и хорошим знакомым нужные связи, чтобы те получили труднодоступные товары и услуги. Как-то раз мы с Анной с удовольствием присутствовали на обеде, где женой поэта Андрея Вознесенского Зоей подавались редкие рыбные деликатесы и прочие специальные русские zakuski, (блюда, являющиеся основными компонентами русского питания, и куда более значимыми, чем то, что называется французским словом entrée). Вдруг зазвонил необычный телефон Андрея, щебетавший, как птица. Он взял трубку, и стал быстро и напряжённо с кем-то говорить. Потом, закрыв рукой трубку, спросил меня в какой-то момент, не знаю ли я как достать два билета на завтрашний финальный хоккейный матч чемпионата мира, где встречаются команды России и Швеции. И так получилось, что у меня как раз были эти два билета с собой, и я собирался их подарить Андрею, но пока об этом не сказал ему. Он радостно сообщил об этом в трубку и повесил её с улыбкой.
Я подумал, что он сам собирается пойти на хоккей с другом, и был разочарован, узнав, что он собирается отдать эти два билета, очень ценившиеся в Москве в тот момент, женщине, с которой он говорил по телефону.

«Не волнуйся», успокоил он меня. «Мне куда важнее, чтобы эта дама получила билеты в подарок. Знаешь, кто она? Она важнее, чем член правительства. Директор одного из крупнейших московских магазинов. У неё мы закупаем продукты. Всё, что мы едим сейчас, все эти zakuski, которые невозможно просто купить, мы достали через неё. За эти вещи нельзя просто заплатить больше, чем они стоят, и получить их. Она ужасно богата, потому что другие уже переплатили ей, этой даме просто не нужно больше денег. Но она – фанат хоккея. Смогла достать только один билет для мужа. А ей нужно ещё два для неё и любовника. Поэтому для меня тот факт, что я помог ей с билетами – великое дело. Я тебе очень признателен за это». Когда Андрей говорит по-английски, то он подчёркивает и растягивает слово «грейт», которое у него звучит как «греaaaт», когда он говорит о «великом деле»  (greaaat thing) или о том, что он мне благодарен (I am graaateful).
Иногда услугу способны оказать не самые высокопоставленные люди, а напротив, занимающие скромное положение. Как-то раз глубокой зимой, когда свежих фруктов невозможно увидеть на столах москвичей, телевизионная журналистка Ирина предложила мне во время нашего разговора на её кухне, роскошное блюдо со свежим виноградом, возлежавшим на нескольких слегка побитых яблоках. Когда я сделал в ответ удивлённое лицо, она сказала, что у неё есть незаметный и странный в своём поведении приятель Саша, работающий грузчиком в магазине «Фрукты-Овощи» неподалёку от её дома. Она пояснила, что работа в таких местах столь непрестижна, что директор магазина возьмёт на неё кого угодно. Дальше – дело техники для руководства списать часть товара как некондицию, хотя на самом деле товар может быть вполне ходовым. Саша потом разнесёт эти фрукты по знакомым по стандартной цене плюс рубль сверху.
«У него остаётся рубль и половина цены за фрукты, а вторую половину директор кладёт в карман».

---

[1] Гостиница «Европейская» носила это название до 1991 года, а потом стала называться: «Отель «Европа».

[2] У Х.Смита так написано (who distilled vodka). Тут могут быть два варианта: либо учёный разбавлял спирт, который был положен ему, как и медикам, по работе, либо гнал самогонку в лаборатории, что маловероятно, потому что за это в СССР была статья и все работники были бы в курсе.