Хедрик Смит. "Русские". Привилегированный класс. Дачи и ЗИЛы. Продолжение.

[3apa3a]

Печатается с сокращениями. Сокращения помечены многоточием.
Это - продолжение. Начало главы - здесь.
Продолжения: http://montrealex.livejournal.com/1428522.html и http://montrealex.livejournal.com/1439373.html

====================================================================

Сталин лечился в ещё более элитной больнице в Филёвском парке, стоящей посреди густого соснового бора неподалёку от Минского шоссе. Множество клиник и санаториев разбросано по Балтийскому и Черноморсокму побережьям, поблизости от курортов для номенклатурной знати. Они объединяются под общим эвфемизмом «Четвёртое управление»...
Однажды в ходе официального специально подготовленного интервью молодая женщина приятной наружности выпалила, что работает на «Четвёртое управление», когда я спросил о месте её службы. Можно было подумать, что она совершила серьёзный прокол, типа созналась в том, что была шпионкой. Мгновенно опустила взгляд в надежде что я не замечу промаха, а главврач перевёл разговор на другую тему.

Другие престижные заведения, например Академия Наук или Большой театр, имеют свои лечебные учреждения и врачей, квалификация которых намного выше средней. Их репутация настолько превосходит обычную, что некоторые из докторов и дантистов занимаются небольшой частной практикой на стороне. Но московские евреи научили меня поговорке: “Poly parketnye, vrachi anketnye”. Это на самом деле означает, что учреждение может быть настолько престижным, что даже полы там паркетные, но врачи должны быть политически благонадёжными, что обычно исключает евреев и других лиц из этого круга при том, что эти последние могут быть куда более лучшими специалистами. То есть, возможно, что такие клиники и не предлагают наилучшее лечение. К тому же, когда речь заходит о лекарствах, которые дёшевы, но их хронически не хватает на что периодически жалуется коммунистическая пресса, то элита получает самые лучшие медикаменты. Павел, молодой консультант по внешней политике, время от времени заимствовал удостоверение у своих элитных друзей для того, чтобы пройти в кремлёвскую аптеку и купить там оправу для очков или приобрести самые обычные средства вроде перцового пластыря или натуральные народные транквилизаторы типа облепихового масла. От других, в числе которых был студент медицинского ВУЗа, я слышал, что крайне трудно достать валокордин для сердечников, гаминолон против нервных расстройств или синтетические антибиотики типа сигмамицин, не говоря уже о лекарствах, произведённых на Западе: за исключением кремлёвской клиники и других специальных больниц.

Однако самые большие преимущества, которые даёт высокий статус, находятся за городом. Руководители и их семьи образуют целые дачные сообщества. Если взять каждую из дач в отдельности, то ни одна из них, возможно, не сравнится по роскоши с такими местами отдыха Ричарда Никсона как Ки Бискейн или Сен Клемент. Но Крым или Пицунда дают Брежневу возможность насладиться мягким черноморским климатом, бодрящая погода центральной России прекрасно подходит для охоты в районе Завидово, где он, как феодал старых времён, может принять гостей типа Генри Киссинджера. ...

Брежнев и Кисинджер в Завидово

Практически в каждом крупном центре Советского Союза, да и во многих некрупных, имеются специальные госрезиденции для элиты или для высокопоставленных гостей.

Они скрыты от посторонних глаз, дорога к ним вудущая, упирается в забор, а само здание укрыто соснами или берёзами. Однажды, когда мы с группой американских репортёров посещали суровую западносибирскую нефтяную столицу город Сургут, нас поселили в гостевом доме, которым до этого пользовался премьер министр Косыгин. Комнаты в деревенском стиле были отделаны сосновым деревом. Совершенный контраст с находящимися по соседству однообразными в архитектурном отношении блочными домами – спальнями рабочих. Сдвоенные комнаты были просторны и светлы, освещены лампами с реостатами, правда сантехника протекала. В столовой всегда стояла ваза со свежими фруктами, а в холодильнике были такие же овощи, чего обычно в Сибири нельзя было нигде найти в эти весенние дни.

Однажды я случайно познакомился с женщиной средних лет, оказавшейся дочерью Косыгина Людмилой Гвишиани. Это случилось в поезде, где она с семье ехала отдыхать на правительственный курорт в Латвию. Со мной был Майк Макгвайр из «Чикаго Трибьюн», и мы разгооврились с её мужем, Джерменом Гвишиани, известным специалистом по торговле между Востоком и Западом, которого до этого я встретил на пресс-конференции.

Джермен Гвишиани

Мы болтали о торговле и местах отдыха в Советском Союзе. Симпатичный грузин, умеющий носить сшитые по заказу костюмы и галстуки от Диора мог бы в любой точке мира сойти за западного бизнесмена, за которого его, впрочем, часто и принимали. Он доверительно сообщил нам, что его семья предпочитает прохладу Балтийского побережья горячему лету Сочи. Там у него начинает болеть спина.

Затем, в полном разрыве с советскими обычаями, пока мы беседовали, им был принесён ужин из вагона-ресторана, который находился за шесть вагонов от нашего. Мы попрощались, чтобы не мешать, и пошли в своё купе, где нам, как гостям Гвишиани, тоже была предоставлена возможность заказать в купе ужин из ресторана с любезным пояснением, что такова услуга латвийских железно-дорожных линий. Но когда на обратном пути мы попытались сделать то же самое, удивлённая молодая проводница сказала: «Мы никогда не приносим еду в купе».

В Риге наши с Гвишиани пути разошлись. Мы встали в обычную очередь, ждущую такси, потом поняли, что это мероприятие безнадёжно, и пошли в гостиницу пешком. Их же встречали пятеро: две женщины с букетами цветов и три очень торжественных джентльмена в тёмных костюмах, которые занялись их багажом и, по всей видимости, обеспечивали безопасность при том, что в поезде никого из охраны замечено не было. Гвишиани сели в большую «Чайку» и поехали в гостевой дом Совета министров, находившийся в 20 милях в месте, совершенно изолированном от переполненных пляжей Рижского взморья. ...

Петр Ефимович Шелест

В таких местах, как Крым и Черноморское побережье, находятся дачи некоторых членов Политбюро, самой заметной из которых является дача, построенная бывшим партийным боссом Украины Петром Шелестом. Эти сооружения настолько роскошны, что вызывают недовольство некоторых более консервативных партийных бонз. Поскольку Крым входит в юрисдикцию Украины, Шелест мог заказывать какие угодно стройматериалы и привлекать сколько угодно рабочей силы. Другие украинские лидеры тоже построили дачи на побережье. Но один учёный, хорошо знавший этот район, рассказал мне, что Шелест, словно крупный голливудский киномагнат, заставил украинских строителей возвести для него просторный четырёхэтажный дворец на почти километре побережья рядом с роскошным Никитским ботаническим садом Ялты. Для его личного пляжа песок специально возился грузовиками, а материалы для строительства и отделки здания были совершенно невиданными. Море было огорожено, и были возведены волнорезы для защиты набережной. По словам учёного, который случайно увидел эту дачу во время посещения ботанического сада, охрана постоянно отгоняла любопытных пловцов и прохожих, желающих взглянуть на резиденцию.

Но как бы не косились советские лидеры на роскошь Шелеста, дачу у него не отнимали до тех пор, пока он не был выведен из состава Политбюро и не потерял свой пост. В этом отношении партийный протокол тоже безжалостен. Потеря поста означает в то же самое время и утрату государственной дачи, хотя, как бывшее высокопоставленное лицо, Шелест, несомненно, получил более скромную дачу после отставки. Но система работает и в обратном направлении. Министр иностранных дел Андрей Громыко показал свою новую дачу члена Политбюро в Крыму под Ореандой, госсекретарю США Генри Киссинджеру в июне 1974 года, когда они совершали морскую прогулку во время переговоров Брежнева и Никсона. За 16 лет карьеры в качестве министра иностранных дел, Громыко не была положена дача высшего калибра, пока его не приняли в Политбюро в апреле 1973 года!

Анастас Микоян и Эрнест Хэмингуэй

Самое заметное исключение из протокола о привилегиях являет собой случай Анастаса Микояна, старого армянина и мастера интриги, который прожил, как говорят советские люди «От Ильича до Ильича», то есть от Владимира Ильича Ленина до Леонида Ильича Брежнева, пережив и Сталина и Хрущёва. Хотя он и был выдавлен на пенсию его преемниками как ставленник Хрущёва в 1965 году, Микоян смог сохранить не только хорошую дачу под Гаграми на Чёрном море, в которой, по рассказам, имеются два выложенных мрамором плавательных бассейна, один с солёной, а другой с пресной водой, но и громадную усадьбу с дворцом, полным слуг, окруженным рвом без воды под Москвой. Примечательно то, что до революции этим поместьем владел очень богатый купец с Кавказа.

Дача является одним из тех резиновых слов в русском языке, которые скрывают под понятием, которое обозначают больше, чем раскрывают. Прежде всего, дача значит убежище от толчеи города в спокойствие русской сельской местности. Слово удобно сглаживает социальные различия: иногда оно звучит куда важнее, чем реальность, а иногда скромнее. Возможно поэтому многим русским нравится употреблять это слово. ... Есть очень важный момент в различии между дачами: некоторые из них государственные или выделяемы организациями. Одни предоставляются либо бесплатно, либо за символическую плату в 200-300 рублей в год ($267-400), а другие находятся в личном владении, будучи либо подарками сталинской эры за выдающиеся заслуги перед Советским Союзом, либо были построенные в каком-либо кооперативе, и даже, возможно, были куплены и проданы несколько раз с использованием махинаций или вольного толкования правил. Одна пятикомнатная дача близ Внуково, к юго-западу от Москвы, за десять лет сменила три собственника. Её цена выросла в начале 1970х годов от 15 до 65 тысяч рублей (от $20 000 до почти $87 000). Обычно дорогие личные дачи принадлежат верноподданным писателям, лауреатам государственных премий, кинорежиссёрам, композиторам и оперным звёздам, могущим позволить заплатить такую цену.

«Дипломатический пляж» близ Успенского в наши дни

Сами партийные лидеры имеют поместья в несколько гектаров, предоставляемые государством бесплатно. Эти дачи ограждены высокими зелёными заборами, к которым, как сказал мне один москвич, простые русские научены с малых лет не подходить слишком близко. Многие из них находятся близ Успенского, где иностранным посольствам на Москве-реке выделены пляжи. Подъезд к кластерам таких дач завершается посреди соснового бора тупиком со знаком «кирпича», отпугивающим непрошенных любопытных визитёров. У самых высокопоставленных дачников имеются милицейские посты сразу у главной дороги, целью которых является не пускать на дорогу, ведущую к дачам случайно сбившихся с пути автомобилистов...

Москвичи считают весь этот уклад жизни невероятной насмешкой над идеалами марксизма и придумали по этому поводу анекдот про Брежнева. Пока я был в Москве, его мать всё ещё была живой и, согласно анекдоту, Брежнев хотел её удивить своим жизненным успехом. Он решил привезти её из Днепродзержинска, на Украине. Показал ей свои шикарные московские апартаменты, которые не произвели на неё особенного впечатления и она даже почувствовала себя неловко. Ну, он звонит в Кремль, приказывает подать ЗИЛ, они мчатся на дачу в Усово, туда, где жили Сталин и Хрущёв. Брежнев показывает ей всё на даче и вокруг – ноль реакции. Тогда он вызывает личный вертолёт и они летят в его охотничий дом в Завидово. Там он ведёт мать в банкетный зал с огромным камином, показывает свои ружья и всё прочее, потом, уже не в силах больше сдерживаться, сам спрашивает: «Ну что, мама, думаешь обо всём этом?»

«Это всё хорошо, Лёня, - отвечает мать, чуть помешкав. – Но что есть красные вернутся?»