![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
3apa3aПолитическая и культурная элиты располагают также сетью клубов и специальных закрытых ресторанов, где они могут спокойно поесть, не прождав до этого на улице в очереди, как это приходится делать большинству русских, и не страдать от плохого обслуживания в переполненных ресторанах Москвы. Самые высокие чины обедают и ужинают в таких местах, как гостиница-пансионат ЦК и Совмина на Химкинском водохранилище.
Люди, наделённые меньшей властью, закусывают в таких профессиональных клубах как рестораны союзов писателей, архитекторов, журналистов, офицеров вооружённых сил и т.д. Там предложат икру, отлично сделанные бифштексы, экспортную водку высшего качества и вежливое и быстрое обслуживание.
Матч Канада-СССР. 1972 год.
Когда речь заходит о путешествиях и развлечениях, то не только Брежнев, Косыгин и Подгорный получают «королевские ложи», но и политэлита в более широком смысле, а стоящие за ней культурная, научная и экономические элиты тоже имеют свой кусок пирога. ЦК КПСС, Совмин и другие важные агентства имеют, например, свои билетные кассы, через которые их помощники заказывают и покупают билеты на важнейшие события. Чтобы попасть на них простые люди вынуждены порой простаивать дни и ночи в очередях.
В сентябре 1972 года, как раз перед первым хоккейным матчем «СССР-Канада», вызвавшим громадный зрительский интерес, один канадский дипломат и мой друг, стоял за билетами в главную кассу в Лужниках, как вдруг в зал явился самоуверенный молодой человек с модным портфелем. Он поставил его на стол и представился как посланник от ЦК «специально за билетами». Все вокруг оставили дела и бросились его обслуживать. У моего друга глаза вылезли из орбит, когда он увидел, что молодому человеку отпустили 3000 билетов на все четыре игры. То есть более чем четвёртую часть всех мест, и более чем достаточно, чтобы каждый человек в ЦК посмотрел игры, тогда как остальным жителям восьмимиллионного города предоставлялся один шанс из тысячи попасть на матчи.
«Никто не пожаловался, никто не заявил, что это неправильно, - сказал дипломат. – Вот так тут делаются дела. И я не пожаловался. Мне нужны были 200 билетов для посольства Канады».
Советские спортклубы, особенно военные, получили свою долю билетов тоже. К тому времени, как этот междусобойчик с билетами закончился, простым хоккейным болельщикам осталась разве что пара дюжин мест. Это происходит снова и снова всякий раз, когда какое-либо значительное иностранное шоу приезжает с турне в Москву, и даже когда лучшие советские коллективы вроде балета Моисеева дают спектакль или труппа Большого балета выступает по возвращении из зарубежного турне. «На такие спектакли», сказала одна женщина средних лет, которой редко удавалось попасть на подобные мероприятия, - билеты не продаются. Они распределяются».
Точно так же, для некоторых вхожих в элиту важно просто иметь право пользоваться тем, что запрещено другим.
Памятник на могиле Н.С. Хрущёва, скульптор Э.Неизвестный.
Эрнст Неизвестный, например, является одним из числа неформальных советских скульпторов и художников, обвинённых Хрущёвым, а потом обожаемых им. Он сделал состояние на надгробных памятниках известным личностям, но находится в постоянной борьбе с властями, потому что искусство, которое он действительно любит, слишком непонятно, слишком символично и слишком пессимистично для социалистического реализма. Простые русские не имеют никакой возможности видеть его творения, но мне сказал один надёжный друг, что один из личных помощников Брежнева Евгений Самотейкин имеет в своей квартире модернистскую графику Неизвестного. Американец, который бывал в гостях нескольких высокопоставленных чиновников Внешторга, видел в их квартирах не только совершенно неортодоксальные произведения Неизвестного и других модернистских советских авторов, но и абстрактные предметы искусства, привозимые с Запада.
Что ещё более поразительно, я знал известных советских писателей, открыто держащих на своих книжных полках запрещённые произведения Солженицына и прочую литературную контрабанду. Это именно тот грех, за который сажают диссидентов. Но статус принадлежности к истеблишменту даёт писателям защиту.
Вряд ли можно найти более яркое свидетельство двойных стандартов между стилем жизни элиты и простых русских, чем официальный доступ привилегированного класса к западным вещам – журналам, книгам, фильмам, автомобилям и поездкам туда. Как мне рассказывали, избранные могут смотреть такие фильмы как «Крупный план», «Беспечный ездок», «Полуночный ковбой», «Бонни и Клайд», «Конформист» или «8 ½», запрещённых цензурой для обычной советской аудитории. Эти запретные картины показываются на закрытых просмотрах на Мосфильме, в профессиональных клубах или в Dom Kino, кинотеатре-клубе для кинолюбителей. Доступ к такого рода показам становится знаком высокого статуса для интеллигентов. Дачи самой высшей прослойки оборудованы домашними кинопроекторами, и западные фильмы регулярно показываются там наряду с советскими. Иностранные артисты, приезжающие с гастролями в СССР, поощряются в смысле постановки их экстравагантных и смелых спектаклей для избранных ценителей искусства и представителей министерства культуры, хотя то же самое министерство запрещает эти так называемые образцы декадентского буржуазного разлагающего искусства к показу перед рядовой публикой.
Я знал одного балетомана, которому удалось попасть на закрытый спектакль французской балетной труппы, считавшийся откровенным в сексуальном плане. Он вышел оттуда с глазами, вылезшими из орбит, абсолютно обалдевший от вкуса запретного западного плода. Другие были почти так же ошеломлены закрытыми кинопросмотрами. «Вы не можете себе представить, какое удовольствие получаешь от осознания того, что ты допущен к чему-то запрещённому и в то же время принадлежишь к группе особенных людей, когда смотришь фильм наподобие 8 ½» – говорила мне одна женщина-редактор с каштановыми волосами. Её семья принадлежала к верхнему слою интеллигенции, но не высшему, куда ей хотелось бы, впрочем, попасть. «В Риме или Нью-Йорке вы, западные люди, можете просто пойти, купить билет и смотреть какое хотите кино. Но здесь делать то же самое – это целое событие». Как и в случае с балетоманом, было ясно, что возбуждение от приобщения к чему-то, что составляет табу для других, было для неё таким же острым, как удовольствие, полученное от просмотра самой картины.
Роллс-Ройс "Силвер Шэдоу", подаренный Брежневу "большим другом Советского Союза" предпринимателем Армандом Хаммером
В материальном отношении самым эксклюзивным статусным символом, который советская элита позаимствовала на Западе, является дорогая и роскошная иномарка. По мере продвижения разрядки напряжённости между СССР и США Брежнев сделал владение иномарками очень модным. Сам он, как известно, имеет хорошую коллекцию западных автомобилей (Роллс-Ройс Силвер Клауд, Ситроен – Мазерати, Линкольн, Мерседес и Кадиллак), подаренных им западными лидерами, которые знают его страсть к шикарным эксклюзивным машинам. Менее известен, однако, тот факт, что у других советских шишек тоже имеются западные автомобили: у президента Подгорного – Мерседес 600, у царя плановой экономики Николая Байбакова – Шевроле Импала, Майя Плисецкая, прима балерина Большого выбрала себе Карман Гия 1000, в то время как танцовщики балета Владимир Васильев и и Мариус Лиепа имеют, соотвественно, Ситроен и автобус Фольксваген. Борис Спасский, бывший шахматный чемпион водит седан Бритиш Ровер, а Виктор Луис, журналист, связанный с КГБ, располагает сразу Поршем, Лэнд Ровером и Мерседесом 220, любимой среди других машиной композитора Арама Хачатуряна. Этот список с каждым годом становится всё длиннее, потому что советские журналисты и дипломаты возвращаются после работы за границей с покупками. То же самое делают и хорошо оплачиваемые деятели культуры, гастролирующие за рубежом и внезапно полюбившие авто западных марок.
Самая важная цель для каждого из них, sine qua non, заключается в том, чтобы попасть на Запад, где они могут удовлетворить свои приобретательские инстинкты. «Деньги в советской системе ничего не значат, – пожаловался один писатель, которому не довелось выезжать в капстраны. – Нужно иметь возможность их потратить. Член ЦК получает не так много, но очень многие вещи ему достаются бесплатно. Детей он может устроить в лучший университет или институт, даже может послать их за границу». Потом он подумал и саркастически добавил: «Они (руководители), высылают своих детишек за границу, словно диссидентов». И, на манер десятилетнего американца, запоминающего бейсбольных игроков, он стал перебирать имена, навсегда отпечатанные на его подкорке, потому что был сильно уязвлён тем, что они смогли, а он нет: сын Брежнева Юрий провёл десять лет в Швеции в качестве торгового представителя, не считая прочих поездок. Дочь Косыгина Людмила часто сопровождает отца в поездках за рубеж, а его зять Джермен Гвишиани, является экспертом по торговле. Сын Громыко Анатолий, - высокопоставленный представитель посольства в Вашингтоне, а до этого – в Лондоне. Игорь Андропов, сын главы секретной полиции Юрия Андропова постоянно ездит на Запад. Он провёл несколько лет в США, собирая материал для диссертации на тему международного рабочего движения. Михаил Мазуров, сын первого зама премьера Кирилла Мазурова – зоолог, провёл пару лет в Кении и вообще много поездил по загранице. Один из сыновей бывшего партийного босса Украины Петра Шелеста, морской биолог, часто проводил время во Флориде, пока папа был ещё в силе.
Люди, наделённые меньшей властью, закусывают в таких профессиональных клубах как рестораны союзов писателей, архитекторов, журналистов, офицеров вооружённых сил и т.д. Там предложат икру, отлично сделанные бифштексы, экспортную водку высшего качества и вежливое и быстрое обслуживание.
Матч Канада-СССР. 1972 год.
Когда речь заходит о путешествиях и развлечениях, то не только Брежнев, Косыгин и Подгорный получают «королевские ложи», но и политэлита в более широком смысле, а стоящие за ней культурная, научная и экономические элиты тоже имеют свой кусок пирога. ЦК КПСС, Совмин и другие важные агентства имеют, например, свои билетные кассы, через которые их помощники заказывают и покупают билеты на важнейшие события. Чтобы попасть на них простые люди вынуждены порой простаивать дни и ночи в очередях.
В сентябре 1972 года, как раз перед первым хоккейным матчем «СССР-Канада», вызвавшим громадный зрительский интерес, один канадский дипломат и мой друг, стоял за билетами в главную кассу в Лужниках, как вдруг в зал явился самоуверенный молодой человек с модным портфелем. Он поставил его на стол и представился как посланник от ЦК «специально за билетами». Все вокруг оставили дела и бросились его обслуживать. У моего друга глаза вылезли из орбит, когда он увидел, что молодому человеку отпустили 3000 билетов на все четыре игры. То есть более чем четвёртую часть всех мест, и более чем достаточно, чтобы каждый человек в ЦК посмотрел игры, тогда как остальным жителям восьмимиллионного города предоставлялся один шанс из тысячи попасть на матчи.
«Никто не пожаловался, никто не заявил, что это неправильно, - сказал дипломат. – Вот так тут делаются дела. И я не пожаловался. Мне нужны были 200 билетов для посольства Канады».
Советские спортклубы, особенно военные, получили свою долю билетов тоже. К тому времени, как этот междусобойчик с билетами закончился, простым хоккейным болельщикам осталась разве что пара дюжин мест. Это происходит снова и снова всякий раз, когда какое-либо значительное иностранное шоу приезжает с турне в Москву, и даже когда лучшие советские коллективы вроде балета Моисеева дают спектакль или труппа Большого балета выступает по возвращении из зарубежного турне. «На такие спектакли», сказала одна женщина средних лет, которой редко удавалось попасть на подобные мероприятия, - билеты не продаются. Они распределяются».
Точно так же, для некоторых вхожих в элиту важно просто иметь право пользоваться тем, что запрещено другим.
Памятник на могиле Н.С. Хрущёва, скульптор Э.Неизвестный.
Эрнст Неизвестный, например, является одним из числа неформальных советских скульпторов и художников, обвинённых Хрущёвым, а потом обожаемых им. Он сделал состояние на надгробных памятниках известным личностям, но находится в постоянной борьбе с властями, потому что искусство, которое он действительно любит, слишком непонятно, слишком символично и слишком пессимистично для социалистического реализма. Простые русские не имеют никакой возможности видеть его творения, но мне сказал один надёжный друг, что один из личных помощников Брежнева Евгений Самотейкин имеет в своей квартире модернистскую графику Неизвестного. Американец, который бывал в гостях нескольких высокопоставленных чиновников Внешторга, видел в их квартирах не только совершенно неортодоксальные произведения Неизвестного и других модернистских советских авторов, но и абстрактные предметы искусства, привозимые с Запада.
Что ещё более поразительно, я знал известных советских писателей, открыто держащих на своих книжных полках запрещённые произведения Солженицына и прочую литературную контрабанду. Это именно тот грех, за который сажают диссидентов. Но статус принадлежности к истеблишменту даёт писателям защиту.
Вряд ли можно найти более яркое свидетельство двойных стандартов между стилем жизни элиты и простых русских, чем официальный доступ привилегированного класса к западным вещам – журналам, книгам, фильмам, автомобилям и поездкам туда. Как мне рассказывали, избранные могут смотреть такие фильмы как «Крупный план», «Беспечный ездок», «Полуночный ковбой», «Бонни и Клайд», «Конформист» или «8 ½», запрещённых цензурой для обычной советской аудитории. Эти запретные картины показываются на закрытых просмотрах на Мосфильме, в профессиональных клубах или в Dom Kino, кинотеатре-клубе для кинолюбителей. Доступ к такого рода показам становится знаком высокого статуса для интеллигентов. Дачи самой высшей прослойки оборудованы домашними кинопроекторами, и западные фильмы регулярно показываются там наряду с советскими. Иностранные артисты, приезжающие с гастролями в СССР, поощряются в смысле постановки их экстравагантных и смелых спектаклей для избранных ценителей искусства и представителей министерства культуры, хотя то же самое министерство запрещает эти так называемые образцы декадентского буржуазного разлагающего искусства к показу перед рядовой публикой.
Я знал одного балетомана, которому удалось попасть на закрытый спектакль французской балетной труппы, считавшийся откровенным в сексуальном плане. Он вышел оттуда с глазами, вылезшими из орбит, абсолютно обалдевший от вкуса запретного западного плода. Другие были почти так же ошеломлены закрытыми кинопросмотрами. «Вы не можете себе представить, какое удовольствие получаешь от осознания того, что ты допущен к чему-то запрещённому и в то же время принадлежишь к группе особенных людей, когда смотришь фильм наподобие 8 ½» – говорила мне одна женщина-редактор с каштановыми волосами. Её семья принадлежала к верхнему слою интеллигенции, но не высшему, куда ей хотелось бы, впрочем, попасть. «В Риме или Нью-Йорке вы, западные люди, можете просто пойти, купить билет и смотреть какое хотите кино. Но здесь делать то же самое – это целое событие». Как и в случае с балетоманом, было ясно, что возбуждение от приобщения к чему-то, что составляет табу для других, было для неё таким же острым, как удовольствие, полученное от просмотра самой картины.
Роллс-Ройс "Силвер Шэдоу", подаренный Брежневу "большим другом Советского Союза" предпринимателем Армандом Хаммером
В материальном отношении самым эксклюзивным статусным символом, который советская элита позаимствовала на Западе, является дорогая и роскошная иномарка. По мере продвижения разрядки напряжённости между СССР и США Брежнев сделал владение иномарками очень модным. Сам он, как известно, имеет хорошую коллекцию западных автомобилей (Роллс-Ройс Силвер Клауд, Ситроен – Мазерати, Линкольн, Мерседес и Кадиллак), подаренных им западными лидерами, которые знают его страсть к шикарным эксклюзивным машинам. Менее известен, однако, тот факт, что у других советских шишек тоже имеются западные автомобили: у президента Подгорного – Мерседес 600, у царя плановой экономики Николая Байбакова – Шевроле Импала, Майя Плисецкая, прима балерина Большого выбрала себе Карман Гия 1000, в то время как танцовщики балета Владимир Васильев и и Мариус Лиепа имеют, соотвественно, Ситроен и автобус Фольксваген. Борис Спасский, бывший шахматный чемпион водит седан Бритиш Ровер, а Виктор Луис, журналист, связанный с КГБ, располагает сразу Поршем, Лэнд Ровером и Мерседесом 220, любимой среди других машиной композитора Арама Хачатуряна. Этот список с каждым годом становится всё длиннее, потому что советские журналисты и дипломаты возвращаются после работы за границей с покупками. То же самое делают и хорошо оплачиваемые деятели культуры, гастролирующие за рубежом и внезапно полюбившие авто западных марок.
Самая важная цель для каждого из них, sine qua non, заключается в том, чтобы попасть на Запад, где они могут удовлетворить свои приобретательские инстинкты. «Деньги в советской системе ничего не значат, – пожаловался один писатель, которому не довелось выезжать в капстраны. – Нужно иметь возможность их потратить. Член ЦК получает не так много, но очень многие вещи ему достаются бесплатно. Детей он может устроить в лучший университет или институт, даже может послать их за границу». Потом он подумал и саркастически добавил: «Они (руководители), высылают своих детишек за границу, словно диссидентов». И, на манер десятилетнего американца, запоминающего бейсбольных игроков, он стал перебирать имена, навсегда отпечатанные на его подкорке, потому что был сильно уязвлён тем, что они смогли, а он нет: сын Брежнева Юрий провёл десять лет в Швеции в качестве торгового представителя, не считая прочих поездок. Дочь Косыгина Людмила часто сопровождает отца в поездках за рубеж, а его зять Джермен Гвишиани, является экспертом по торговле. Сын Громыко Анатолий, - высокопоставленный представитель посольства в Вашингтоне, а до этого – в Лондоне. Игорь Андропов, сын главы секретной полиции Юрия Андропова постоянно ездит на Запад. Он провёл несколько лет в США, собирая материал для диссертации на тему международного рабочего движения. Михаил Мазуров, сын первого зама премьера Кирилла Мазурова – зоолог, провёл пару лет в Кении и вообще много поездил по загранице. Один из сыновей бывшего партийного босса Украины Петра Шелеста, морской биолог, часто проводил время во Флориде, пока папа был ещё в силе.
Tags: