В середине 1980-х и до их конца я любил провести недельку на Ладоге.

С пользой проводил. Гонялись за браконьерами с инспектором Северо-Ладожской инспекции рыбоохраны Борисом Вайсманом.

Один из очень немногих оставшихся в Сортавала евреев, если они вообще там ещё есть,
Борис Львович мог бы сорок лет назад уехать в Израиль, как это сделала его сестра и многие родственники.
Некоторые из них, племянник, например, осели в Канаде и я уточнял, лет 5-7 назад, когда был в соцсетях  спрашивал, да, родственники
Но, как он мне говорил: "А где я там Ладогу возьму?".

Да, с ладогами и онего в земле обетованной есть некоторый напряг. Да и то сказать - два таких озера и полстраны под водой.
Вот тут наспех соорудил коллажик о тех благословенных временах. Год 1986 и 1987, если не ошибаюсь.



Слева направо.
1. Пистолет Борису очень долго не хотели выдавать, причём прямо-то ему никто не мог сказать, что не даём, потому что фамилия у тебя неблагонадёжная, хотя у всех рыбнадзоров его ранга с русскими и украинскими (Дедюра, например), табельное оружие было. После долгих лет писаний чуть ли не Брежневу он добился "Макарова" в конце концов.
2. Присутствие угрей в водоёме говорит о том, что вода в нём очень чистая. Но эта рыба, на мой вкус, хороша только копчёной. Если ей жарить, как мы пробовали делать тут же на корабле, то она - как резиновая.
Ряпушка куда лучше, особенно с пивом.
3. Борис Вайсман на своём судне на Валааме. Виден Никольский скит.
4. Я на каком-то из тысяч островов (они все имеют финские названия) в Ладожских шхерах.
5. "Лямур" Бориса. Он - за штурвалом. Сзади - его школьный товарищ Саша, приезжавший из Москвы каждый год.
В 2016 вспоминали его на даче (конечно тоже на Ладоге, напротив дачи Путина) у Бориса.  Он жив-здоров. А вот брат Бори  умер уже в 2010-е в Сортавала.
6. Этот снимок говорит о том, что у меня было, по крайней мере 2 фотоаппарата в 1987 году. "Зенит" с ТТЛ (но я предпочитал мерить экспозицию отдельным экспонометром) и гэдееровская "Практика".
На "Зените" стоял цейсовский объектив 50-130 мм.

Боря в молодости умел развлекаться и пошутить. Играл в городском театре.
Как-то раз, будучи в подпитии, надел форму эсэсовского офицера и пошёл гулять по городу, пугая граждан, и отдавая честь милицейским. Был повязан, но быстро отпущен.
Однажды мы с ним проверяли документы на право управления судном у какого-то деятеля искусств в заливе Кирьяванлахти, там, где стоит "Дом композиторов".
Кстати, при финнах это был дом аптекаря...
И Боря вспомнил эпизод, как он загнал в тупиковый залив композитора Френкеля или я могу ошибиться, но фамилия была еврейская и как бы у всех на слуху.
Тот был на катере с двумя японскими моторами, который привёз на трейлере и, конечно, легко бы ушёл от рыбнадзоровского "Амура", Боря его называл "Лямур", но он не знал, что прохода между островами нет, и попался.
Френкель попытался качать права и стал орать, что он - Френкель. На что Боря спокойно ответил: "А я - Вайсман".
Так вот. Почему я об этом вспомнил. А потому что снял недавно несколько кадров с полицейским катером у маяка в Лашин.
От такого зверя уж точно никто не убежит. Правда и в России сейчас такие судёнышки наверняка есть.
И наверняка не только у полицейских.
Интересно было наблюдать, как поднимаются моторы. С пульта дист. управления как у телевизора и бесшумно.
Значит внутри ещё и мощный аккумулятор стоит.




И второй катер тоже вытащили. Оставили озеро Сен Луи без присмотра.

( Read more... )